|
В Свердловский областной суд
Адрес: 620019, Екатеринбург, ул. Московская, 120
от адвоката Качанова Романа Евгеньевича – в защиту осужденного Соколова Алексея Вениаминовича
Адрес:
КАССАЦИОННАЯ ЖАЛОБА
на Приговор Богдановичского городского суда Свердловской области от 13 мая 2010 г. (дополнительная)
Приговором Богдановичского городского суда Свердловской области от 13 мая 2010 г. (судья Васильев В.В.) Соколов Алексей Вениаминович был признан виновным в совершении кражи труб в г. Красноуфимск в 2001 г. и грабежа в г. Богданович в 2004 г.; в совершении кражи сейфа гр-на Ракитянского в г. Екатеринбурге в 2004 г. Соколов А.В. был оправдан за непричастностью.
Считаю данный Приговор в части признания Соколова Алексея В. виновным в совершении грабежа и кражи незаконным, необоснованным, вынесенным с нарушением норм уголовно-процессуального Закона и прав моего подзащитного и, таким образом, подлежащим отмене.
В дополнение к своей кассационной жалобе от 17 мая 2010 г. привожу следующие аргументы:
I. В соответствии пунктом 2 статьи 379 УПК РФ основанием отмены или изменения приговора в кассационной инстанции является нарушение уголовно-процессуального закона.
1. Судебное разбирательство дела в Богдановичском городском суде Свердловской области прошло с нарушением права Соколова А.В. и других подсудимых на «публичное судебное разбирательство дела».
Пункт 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод предусматривает:
«Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на… публичное разбирательство дела…. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или – в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо – при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия».
Таким образом, в силу пункта 1 статьи 6 Конвенции о защиту прав человека и основных свобод, судебные заседания по уголовным делам, в том числе, предварительные слушания, могут проводиться в закрытом режиме только в прямо указанных в данной норме случаях.
Рассмотренное судом уголовное дело не подпадает ни под одно из перечисленных случаев проведения закрытых судебных заседаний и, таким образом, должно проводиться в открытом режиме. В уголовном деле отсутствуют документы, содержащие государственную или иную охраняемую законом тайну.
В соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции РФ «Общепризнанные принципы и норма международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». В соответствии с частью 1 статьи 17 Конституции РФ «В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией».
Согласно статье 3 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» единство судебной системы Российской Федерации обеспечивается, в том числе, путем «применения всеми судами Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации...».
В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» «При осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, статей 369, 379, части 5 статьи 415 УПК РФ, статей 330, 362 - 364 ГПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта. Неправильное применение нормы международного права может иметь место в случаях, когда судом не была применена норма международного права, подлежащая применению, или, напротив, суд применил норму международного права, которая не подлежала применению, либо когда судом было дано неправильное толкование нормы международного права».
Конституционный Суд РФ в своей деятельности также неоднократно руководствовался Европейской Конвенцией и прецедентами Европейского Суда по правам человека, равно как ориентировал законодателя, другие российские суды на их соблюдение и применение. Так, в Постановлении от 5 февраля 2007 года № 2-П «По делу о поверке конституционности статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ «Нижнекамскнефтехим» и «Хакасэнерго», а также жалобами ряда граждан» («Российская газета», № 31, 14.02.2007.) он указал на то, что «В силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы, причем международный договор Российской Федерации имеет приоритет перед законом при наличии коллизии между ними» и, исходя из этого, сформулировал следующий вывод: «Ратифицируя Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Российская Федерация признала юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов (Федеральный закон от 30 марта 1998 года N 54-ФЗ). Таким образом, как и Конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения Европейского Суда по правам человека - в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, - являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права» (пункт 2.1. мотивировочной части).
Таким образом, несмотря на то, что часть 1 статьи 234 УПК РФ устанавливает закрытый режим судебных слушаний, в данном случае должно непосредственно применяться правило пункта 1 статьи 6 Конвенции о защиту прав человека и основных свобод с учетом положения части 4 статьи 15 Конституции РФ.
Рассматриваемое судом уголовное дело получило большую огласку, как в России, так и за ее пределами, в связи с попыткой отдельных, не самых лучших представителей правоохранительных органов «свести счеты» с известным правозащитником Алексеем Вениаминовичем Соколовым путем привлечения его к уголовной ответственности по надуманным обвинениям. Поэтому рассмотрение этого дела в открытом, публичном режиме на всех этапах судебного разбирательства в данном случае представляло большую актуальность. В судебном заседании (предварительном слушании) намеревались присутствовать несколько граждан, специально приехавших для этого в г. Богданович из Екатеринбурга, в том числе, представители консульств ряда иностранных государств.
На предварительном слушании, состоявшимся 23 декабря 2009 г., адвокатом Качановым Р.Е. было заявлено письменное ходатайство о проведении предварительного слушания в открытом режиме со ссылкой на пункт 1 статьи 6 Конвенции.
Однако суд в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции отказал в удовлетворении ходатайства адвоката Качанова Р.Е. о проведении предварительного слушания в открытом режиме.
Проведение судом 23 декабря 2009 г. предварительного слушания по уголовному делу в зарытом режиме, без допуска на процесс прессы и публики, несмотря на то, что пресса и многочисленная группа поддержки Соколова А.В., международные наблюдатели выражали ясное желание присутствовать на предварительном слушании, было обосновано судом в Постановлении от 23 декабря 2009 г. ссылкой на часть 1 статьи 234 УПК РФ, закрепляющей безусловный, ничем не мотивированный запрет проведения предварительного слушания по уголовным делам в открытом режиме.
При этом ссылки стороны защиты на то, что судебное разбирательство должно соответствовать кроме национального законодательства, нормам международного права, в частности, пункту 1 статьи 6 Конвенции, были оставлены судом в указанном Постановлении без внимания.
Как видно из Постановления от 23 декабря 2009 г. судом не было обосновано (и даже не было предпринято попытки обосновать), что проведение предварительного слушания по уголовному делу 23 декабря 2009 г. в закрытом режиме было необходимо «по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или – в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо – при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия».
Таким образом, в процессе судебного разбирательства по уголовному делу в суде первой инстанции имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.
2. Суд отказал в удовлетворении ходатайства адвоката Качанова Р.Е., заявленного на предварительном слушании 23 декабря 2009 г., о приостановлении производства по делу и обращении в Конституционный Суд РФ с запросом о соответствии Конституции РФ положения части 1 статьи 234 Уголовно-процессуального кодекса РФ.
В вышеуказанном письменном ходатайстве от 23 декабря 2009 г. адвокат Качанов Р.Е. также просил суд приостановить производство по делу и обратиться в Конституционный Суд РФ с запросом о соответствии Конституции РФ положения части 1 статьи 234 Уголовно-процессуального кодекса РФ, устанавливающего безусловный закрытый режим проведения предварительного слушания, несмотря на то, что у суда имелись полные основания для такого обращения.
Однако суд в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции отказал в удовлетворении ходатайства адвоката Качанова Р.Е. о приостановлении производства по делу и обращении в Конституционный Суд РФ с запросом о соответствии Конституции РФ положения части 1 статьи 234 Уголовно-процессуального кодекса РФ, устанавливающего безусловный закрытый режим проведения предварительного слушания, несмотря на то, что у суда имелись полные основания для такого обращения.
Этим судом была нарушена часть 4 статьи 125 Конституции РФ в ее истолковании Пленумом Верховного Суда РФ.
В соответствии с частью 4 статьи 125 Конституции РФ «Конституционный Суд Российской Федерации по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, в порядке, установленном федеральным законом».
Согласно пункту 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» «В случае неопределенности в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации примененный или подлежащий применению по конкретному делу закон, суд, исходя из положений ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации, обращается в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о конституционности этого закона. Такой запрос в соответствии со ст. 101 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» может быть сделан судом первой, кассационной или надзорной инстанции в любой стадии рассмотрения дела».
Таким образом, при установлении судом оснований для обращения с запросом в Конституционный Суд РФ, такое обращение является не правом, а обязанностью суда.
В соответствии со статьей 103 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» «В период с момента вынесения решения суда об обращении в Конституционный Суд Российской Федерации и до принятия постановления Конституционного Суда Российской Федерации производство по делу или исполнение вынесенного судом по делу решения приостанавливаются».
Исходя из содержания предыдущего пункта настоящей кассационной жалобы, имеется не надуманная, а реальная неопределенность в вопросе о соответствии Конституции РФ части 1 статьи 234 УПК РФ с учетом недвусмысленного положения пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Не приостановление производства по уголовному делу и не обращение суда в Конституционный Суд РФ повлекло за собой невосполнимое нарушение права Соколова А.В. на справедливое судебное разбирательство, прямо закрепленное в пункте 1 статьи 6 Конвенции о защиту прав человека и основных свобод и других актах международного права, одним из элементов которого является публичное судебное разбирательство.
3. Суд безосновательно отказал в удовлетворении ряда ходатайств стороны защиты о вызове в судебное заседание и допросе свидетелей, обладающими сведениями, имеющими существенное значение для правильного разрешения дела.
Так, в процессе судебного разбирательства по делу судом безосновательно было отказано в удовлетворении ряда ходатайств Соколова А.В. и его защитников – адвокатов Качанова Р.Е. и Шухардина В.В. – о допросе свидетелей защиты, находящихся под стражей и, в силу этого, не могущих быть доставленными в суд стороной защиты самостоятельно, не прибегая к властным полномочиям суда.
А именно, суд безосновательно отказал в удовлетворении ходатайств о допросе в судебном заседании свидетелей Антонова и Рошкована, несмотря на то, что сторона защиты подробно обосновала эти ходатайства и, более того, представила суду объяснения и акты опроса данных лиц, составленные адвокатом Качановым Р.Е. в строгом соответствии с нормами УПК РФ, Федерального закона «Об адвокатской деятельности в адвокатуре в Российской Федерации», а также Методических рекомендаций по реализации прав адвоката, предусмотренных п. 2 ч. 1 ст. 53, ч. 3 ст. 86 УПК РФ и п. 3 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».
В частности, стороной защиты были представлены суду, оглашены в судебном заседании и приобщены к материалам уголовного дела объяснения Антонова А.А. от 3 марта 2010 г., акты опроса адвокатом Качановым Р.Е. Антонова А.А. от 18 марта 2010 г. и 29 марта 2010 г.; объяснения Рошкован В.Б. от 29 декабря 2009 г., акты опроса адвокатом Качановым Р.Е. Рошкован В.Б. от 7 апреля 2010 г. и от 9 апреля 2010 г.
Как видно из данных объяснений и актов опроса, данные лица (Антонов и Рошкован) указывали на обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, в частности, на обстоятельства сговора подсудимых, показывающих против Алексея Соколова с целью его оговорить в совершении преступлений, их личной неприязни к Алексею Соколову (Антонов) а также обстоятельства, свидетельствующие о невиновности Алексея Соколова во всех инкриминируемых ему деяниях (Рошкован).
Судом не было приведено никаких разумных аргументом относительно отказа в удовлетворении вышеуказанных ходатайств.
Также следует отметить, что отказом суда в удовлетворении ходатайств стороны защиты о допросе свидетелей, показывающих в пользу Алексея Соколова, было нарушено право моего подзащитного, прямо предусмотренное и гарантированное пп. «d» пункта 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, содержащееся также в иных многочисленных актах международного права, ратифицированных Российской Федерацией.
Пп. «d» пункта 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод предусматривает:
«Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:…
d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него».
Как видно из обстоятельств дела, собственно свидетели в юридическом, уголовно-процессуальном смысле, которые бы показывали против Алексея Соколова, в уголовном деле отсутствуют. В роли таких «свидетелей» выступают иные обвиняемые, не предупрежденные об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний, на противоречивых, непоследовательных, голословных и неконкретизированных показаниях которых строится все обвинение против Алексея Соколова.
Защита Алексея Соколова ходатайствовала у суда о вызове (доставлении) в суд свидетелей, которые обладают сведениями, необходимыми для правильного разрешения уголовного дела и которые были бы судом предупреждены об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.
Как видно из объяснений этих лиц (Антонова и Рошкована), актов опроса данных лиц адвокатом Качановым Р.Е., данные лица давали объяснения «в пользу» Алексея Соколова, а, следовательно, в силу пп. «d» пункта 3 статьи 6 Конвенции, Алексей Соколов имел право «на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него».
Действия суда по отказу в вызове и допросе данных свидетелей со всей очевидностью указывают на отсутствие его объективности и беспристрастности в процессе рассмотрения уголовного дела, т.к. суд не пожелал по ходатайству стороны защиты принимать меры, направленные на установление объективных доказательств по делу, которыми, безусловно, являются показания незаинтересованных в исходе дела свидетелей.
Данные действия суда повлекли объявление отвода председательствующему судье Васильеву В.В. со стороны адвоката Качанова Р.Е., который им был необоснованно отклонен.
Нарушение судом в процессе рассмотрения уголовного дела пп. «d» пункта 3 статьи 6 Конвенции является самостоятельным основанием для отмены вынесенного в результате такого рассмотрения неправосудного приговора, т.к. оно является таким нарушением уголовно-процессуального закона, которое путем лишения гарантированных УПК РФ прав участников уголовного судопроизводства могло повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора (часть 1 статьи 381 УПК РФ).
II. В соответствии пунктом 1 статьи 379 УПК РФ основанием отмены или изменения приговора в кассационной инстанции является несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой или апелляционной инстанции.
1. В соответствии со статьей 380 УПК РФ приговор признается не соответствующим фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой или апелляционной инстанции…. «3) при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, в приговоре не указано, по каким основаниям суд принял одни из этих доказательств и отверг другие».
Так, суд избирательно исследовал и оценил оглашенные в судебном заседании доказательства по делу; не указал в приговоре и не оценил доказательства, оправдывающие Алексея Соколова, а только доказательства, его уличающие. По существу суд искусно «подтасовал» доказательства по делу в части признания Алексея Соколова виновным в двух инкриминируемых ему преступлениях, совершенных в городах Красноуфимск и Богданович.
В частности, судом не были в приговоре исследованы и оценены собранные и представленные стороной защиты доказательства, свидетельствующие о личной неприязни подсудимых к Алексею Соколову, основанным на ней сговоре между подсудимыми в целях оговора Алексея Соколова, о невиновности Алексея Соколова.
Стороной защиты были представлены суду, оглашены в судебном заседании и приобщены к материалам уголовного дела объяснения Антонова А.А. от 3 марта 2010 г., акты опроса адвокатом Качановым Р.Е. Антонова А.А. от 18 марта 2010 г. и 29 марта 2010 г.; объяснения Рошкован В.Б. от 29 декабря 2009 г., акты опроса адвокатом Качановым Р.Е. Рошкован В.Б. от 7 апреля 2010 г. и от 9 апреля 2010 г.
Уголовно-процессуальным кодексом РФ сведения, собранные защитником по уголовному делу, прямо отнесены к доказательствам.
А именно, статья 86 УПК РФ, регламентирующая собирание доказательств, в части 3 закрепляет:
«3. Защитник вправе собирать доказательства путем:
1) получения предметов, документов и иных сведений;
2) опроса лиц с их согласия;
3) истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии».
Таким образом, не содержащееся в приговоре, но, возможно, имеющееся у суда мнение о том, что акты опроса лиц, их письменные объяснения, предоставленные защитнику, не являются доказательствами по делу в юридическом смысле этого слова являлось бы несостоятельным как не основанное на Законе.
Стороной защиты также был представлен суду и приобщен к материалам дела ответ свердловского прокурора по надзору за соблюдением законов в ИУ К.В. Тетерина от 19.02.2010 г. № 169ж-09, в котором по факту нападения подсудимого Беляш на подсудимого Алексея Соколова указано следующее:
«18.01.2010 администрацией СИЗО-4 так же допущена конфликтная ситуация, произошедшая в сборном отделении изолятора между обвиняемыми по одному уголовному делу Соколовым А.В. и Беляшом Е.Г., что стало возможным по причине недобросовестного исполнения должностных обязанностей дежурным помощником начальника изолятора, допустившим возможность нанесения Беляшом Е.Г. удара Соколова А.В. кулаком руки в связи с испытываемым к нему чувством личной неприязни».
Стороной защиты также был представлен суду и приобщен к материалам дела приказ начальника ГУФСИН России по Свердловской области А.Ф. Ладика от 15 марта 2010 г. № 368лс «О привлечении к дисциплинарной ответственности», которым к дисциплинарной ответственности в виде выговора был привлечен начальник СИЗО-4 Гнатюк. В данном приказе события описываются следующим образом:
«Весь контингент, подлежащий этапированию, был размещен в камеры сборного отделения ФБУ ИЗ-66/4 ГУФСИН. Позже отдельно от всех в сборное отделение ФБУ ИЗ-66/4 ГУФСИН был выведен обвиняемый Соколов А.В., который был помещен в одну камеру с обвиняемым Беляш Е.Г., который проходит с обвиняемым Соколовым А.В. по одному уголовному делу. В камере между обвиняемыми Соколовым А.В. и Беляш Е.Г. произошел конфликт на почке личных неприязненных отношений в ходе которого обвиняемый Беляш Е.Г. нанес удар обвиняемому Соколову А.В. в область лица, после чего обвиняемый Соколов А.В. был незамедлительно переведен капитаном внутренней службы Семеновым В.В. в другую камеру сборного отделения ФБУ ИЗ-66/4 ГУФСИН».
Таким образом, в ходе официальной доследственной проверки, а также при привлечении к дисциплинарной ответственности начальника ФБУ ИЗ-66/4 ГУФСИН Гнатюка было установлено, что Беляш испытывает к Алексею Соколову чувство личной неприязни. Приобщенные к материалам дела документы (ответ прокурора и приказ Ладика) подтверждают факт личной неприязни Беляша к Алексею Соколову, о котором заявлял Алексей Соколов во время судебного заседания в своих показаниях.
Судом в приговоре не была дана оценка данным документам; не было обосновано, почему он их отвергает.
Как следует из приговора, доказательства, представленные стороной защиты (объяснения Антонова и Рошкована, акты их опроса адвокатом, ответ свердловского прокурора по надзору за соблюдением законов в ИУ К.В. Тетерина от 19.02.2010 г. № 169ж-09, приказ начальника ГУФСИН России по Свердловской области А.Ф. Ладика от 15 марта 2010 г. № 368лс «О привлечении к дисциплинарной ответственности»), а также показания подсудимых, изложенные в протоколе судебного заседания, свидетельствующие об их личной неприязни к Алексею Соколову, их обиде на него, не были вообще исследованы судом; они не были сопоставлены с иными доказательствами по делу; им не была дана в приговоре правовая оценка.
Однако данные доказательства имеют исключительно важное значение для правильного разрешения уголовного дела, т.к. все обвинение в отношении Алексея Соколова строится только на показаниях иных подсудимых.
2. В соответствии со статьей 380 УПК РФ приговор признается не соответствующим фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой или апелляционной инстанции, если «2) суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда».
Признавая Алексея Соколова виновным в совершении кражи в г. Красноуфимск и грабежа в г. Богданович, суд положил в основу исключительно показания других подсудимых. При этом суд «не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда», а именно, следующие обстоятельства:
2.1. Обвиняемые в силу Закона являются лицами, имеющими законное право говорить неправду, в том числе, оговаривать иных лиц в совершении преступлений, т.к. они не предупреждаются об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.
Во время судебного разбирательства в суде первой инстанции было установлено, что на протяжение всего предварительного следствия обвиняемые Аникин, Беляш, Соколов Александр, Маслов, Григорьев, Скворцов постоянно меняли свои показания, называя, то иной состав участников преступлений, то описывая иные роли данных участников и обстоятельства их совершения.
Данное поведение обвиняемых суд по эпизоду хищения в г. Богданович обосновывает следующим (стр. 27-28 приговора):
а) Обвиняемые не осуждены за данное преступление, а, так сказать, «изобличают» всех их участников под угрозой того, что сами понесут наказание….
Однако с таким же «успехом» и с такой же «аргументацией» можно «изобличить» кого угодно в чем угодно, любого законопослушного гражданина, не правда ли? Означает ли такой вывод суда, что сейчас, используя такую аргументацию, можно привлечь к уголовной ответственности любого человека, на которого укажет тот или рецидивист в своей явке с повинной, только на том основании, что данный рецидивист еще не осужден за это преступление? «Логика», поистине, абсурдная.
б) Показания обвиняемых согласуются между собой, а также с иными доказательствами, а имеющиеся противоречия в явках с повинной, показаниях в ходе предварительного следствия Скворцова, Маслова, Беляш, Аникина о некоторых обстоятельствах совершения преступления, в частности об участниках совершения преступлений, используемых автомашинах объясняются естественным частичным запамятованием событий, имевший место через продолжительный период времени до дачи ими таких показаний.
Однако противоречивые и непоследовательные показания указанных обвиняемых не могут быть объяснены естественным запамятованием событий, т.к. противоречия касаются не малозначительных деталей преступлений, а ключевых моментов (состав участников, их роли, используемые предметы преступлений). Данные обстоятельства связаны с установлением лиц, виновных в совершении преступления, выполняемых ими ролей при их совершении, а, следовательно, их степени вины и, поэтому, этим обстоятельствам никак не может быть придан ареол малозначительности, что пытается сделать суд, называя их «некоторыми обстоятельствами совершения преступления».
в) В указанный период времени (2004 г.) подсудимые вели активную преступную деятельность и каждый принимал участие в совершении двух и более десятков аналогичных преступлений, совершенных различным составом.
Данный вывод суда подтверждает только то, что к показаниям таких подсудимых тем более необходимо относится критически, т.к. указанное обстоятельство характеризует этих подсудимых отрицательно и свидетельствует о том, что для них не имеет принципиального значения, кого «включить» в список участников того или иного преступления, а кого из него «вычеркнуть».
Кроме того, в данном случае под «посудными», которые вели активную преступную деятельность, суд понимает подсудимых, свидетельствующих против Алексея Соколова, но не самого Алексея Соколова, который, как было установлено судом, не являлся участником организованной группы, совершавшей корыстные преступления в указанный период. Состав участников преступлений менялся внутри организованной группы, в которую Алексей Соколов не входил. А, следовательно, данное умозаключение суда может свидетельствовать только в пользу Алексея Соколова, но не против него.
2.2. Обвиняемые в силу Закона являются лицами, имеющими законное право отказаться давать показания, отвечать на вопросы суда и сторон.
Во время судебного следствия обвиняемые Аникин и Беляш, запутавшись в своих фантазиях, воспользовались данным правом и отказались отвечать на вопросы Алексея Соколова и его защитников – адвокатов Качанова и Шухардина.
В этих условиях, в отсутствие других источников доказывания по делу, кроме как показания подсудимых, и невозможности их получения, защита была лишена возможности осуществить какую-либо проверку показаний Аникина и Беляш путем постановки перед ними дополнительных вопросов, которые бы способствовали уточнению и конкретизации ранее данных ими показаний.
Кроме того, такое поведение подсудимых Аникина и Беляш, вопреки выводам суда, свидетельствует отнюдь не о желании этих лиц искренне признаться в совершенном ими преступлении, изобличить себя и всех остальных его участников и рассказать обо всех обстоятельствах его совершения, - такое поведение свидетельствует о том, что подсудимые Аникин и Беляш скрыли от следствия и суда какие-то важные обстоятельства данного преступления и не хотели бы, чтобы данные обстоятельства были вскрыты во время судебного следствия и повлияли на выводы суда.
Данное важное обстоятельство не было учтено судом при постановлении обвинительного приговора в отношении Алексея Соколова по эпизоду хищения в г. Богданович; показания, данные в суде подсудимыми Аникиным и Беляш, были положены судом в основу обвинения, несмотря на то, что защита Алексея Соколова была лишена возможности допросить данных лиц с той степенью конкретизации, с которой ей было необходимо в целях добычи более или менее достоверных показаний этих лиц.
2.3. Суд не учел отношение обвиняемых к их показаниях, а именно, то, что обвиняемые относятся к своим показаниям не как достоверным и полностью правдивым.
- Так, при ответе на вопрос адвоката Шухардина: «Может не было Соколова Алексея с Вами» подсудимый Григорьев ответил: «Может не было…» (стр. 30 протокола судебного заседания от 9 февраля 2010 г.).
- Во время допроса адвокатом Качановым Р.Е. подсудимого Беляш в качестве свидетеля по эпизоду кражи в г. Екатеринбурге в нарушение правила о раздельном допросе свидетелей (затем гособвинитель сам признал данный допрос незаконным и не ссылался на него в суде), адвокатом Качановым Р.Е. был задан ему вопрос, опасается ли Беляш уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, в том случае, если он будет давать ложные показания. На что Беляш ответил, что он такой уголовной ответственности не опасается.
- Во время допроса подсудимого Беляш по эпизоду кражи сейфа у Ракитянского, государственный обвинитель попросила его убедить суд в том, что в данном преступлений принимал участие также Алексей Соколов. Беляш отказался это сделать, сказав, что прокурор может и не верить, а ему все равно.
2.4. Суд некритически отнесся к показаниям подсудимого Носкова об участии Алексея Соколова в хищении в г. Богданович, не учтя ряд важных обстоятельств, исследованных в судебных заседаниях:
- На предварительном следствии Носков при допросе его следователем Банниковым и участвуя в очных ставках с иными фигурантами дела находился в запертой клетке в СИЗО-1. Это видно, в частности, из просмотренных во время судебного следствия видеозаписи допроса Носкова, а также видеозаписи очной ставки между Носковым и Алексеем Соколовым. Таким образом, очевидно, что на Носкова органами предварительного следствия было оказано психологическое давление.
- Во время судебного заседания был допрошен в качестве эксперта Четин, производивший психофизиологические экспертизы (на полиграфе) в отношении ряда подсудимых по эпизоду хищения в г. Богданович, в том числе, и в отношении Носкова.
Давая показания, эксперт Четин сказал, что с Носковым экспертиза была сорвана. На вопрос адвоката Качанова, о том, почему это произошло, Четин пояснил, что «Было внешне заметно, что он сильно нервничает, дрожь, его стало потряхивать, я это расценил как противодействие, по дыханию. Если меняется дыхание, то меняются все показатели. Он сказал, что волнуется, нервничает, поэтому отложили. Дрожь в руках может быть это естественное действие. Есть определенные признаки через дыхательные циклы, меняется частота дыхания».
Далее, на вопрос адвоката Качанова: «Активно не желает участвовать?», Эксперт ответил положительно. На вопрос адвоката Качанова, с чем это связано, эксперт ответил: «У каждого своя причина. Носков не указал причину. Это возможно связано с контрольными вопросами. Может быть человек что-то скрывает…» (стр. 57-58 протокола судебного заседания от 30 марта 2010 г.).
Таким образом, со слов эксперта Четина видно, что Носков активно противодействовал проведению в отношении него психофизиологической экспертизы. При этом если дрожь рук могла быть вызвана естественными причинами, то изменение дыхания (как уточнил Четин в суде – частота и глубина вздохов) не были связаны с естественными факторами (волнением подэкспертного), а активным противодействием им проведению экспертизы.
Срыв Носковым проведения экспертизы с целью скрыть какие-то обстоятельства по делу свидетельствует о том, что данным обвиняемым с самого начала не была избрана тактика давать по делу правдивые показания и в целом всем своим поведением демонстрировать, что он искренне настроен изобличать себя и других участников преступления. Напротив, данное поведение Носкова свидетельствует о его нежелании это делать.
Данное поведение Носкова при проведении в отношении него экспертизы и пояснения Четина о возможных причинах такого поведения не были исследованы судом и им не была дана оценка в приговоре.
2.5. По эпизоду хищения труб в г. Красноуфимск суд не отнесся критически к показаниям Соколова Александра – брата Алексея Соколова, при том, что показания подсудимых Григорьева и Маслова фактически дополняют показания Соколова Александра, не имея самостоятельного доказательственного значения.
Суд не учел родственный статус Соколова Александра, а именно, то, что он является родным братом Алексея Соколова, т.е. его близким родственником. В судебной практике вполне обоснованно к показаниям близких родственников существует критическое отношение, т.к. близкие родственники – это всегда заинтересованные в исходе дела лица, при этом не имеет значения, дает ли близкий родственник оправдывающие показания или уличающие.
Статья 51 Конституции РФ закрепляет право обвиняемого «не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников».
С учетом данной конституционной нормы, в условиях, когда обвиняемый без тени сомнения дает показания и против себя самого, и против своего близкого родственника, также являющегося обвиняемым по делу, к таким показаниям лица суду необходимо отнестись вдвойне критически, т.к. такая очевидно ненормальная, нездоровая, чрезвычайно редкая в жизни ситуация может возникнуть только при затянувшемся глубоком конфликте между двумя близкими родственниками, при длительных личных неприязненных отношениях между ними, которые привели даже к тому, что один из близких родственников считает для себя возможным и приемлемым дать обличающие показания против своего близкого по крови человека, прекрасно понимая, что данные показания для этого человека могут иметь самые тяжелые последствия – длительный срок заключения.
Данное обстоятельство, имеющее существенное значение для правильного разрешения дела, не было учтено судом в приговоре.
2.6. По эпизоду хищения в г. Богданович суд в процессе судебного следствия признал недопустимыми все доказательства обвинения, «закрепляющие» показания обвиняемых об участии в данном преступлении Соколова Алексея, однако, вынес по нему обвинительный приговор.
В приговоре по преступлению в г. Богданович суд, делая вывод о виновности Алексея Соколова, не учел то обстоятельство, что постановлениями суда от 21 апреля 2010 г. были удовлетворены ходатайства адвоката Шухардина и исключены из числа доказательств заключения эксперта от 8 июня 2009 г. в отношении Скворцова С.А. по результатам проведения психофизиологической экспертизы на л.д. 16-23 т.6, в отношении Аникина И.В. по результатам проведения психофизиологической экспертизы на л.д. 50-57 т. 6, в отношении Беляш Е.Г. по результатам проведения психофизиологической экспертизы на л.д. 82-89 т. 6, а также исключен из числа доказательств протокол от 6 мая 2009 г. предъявления для опознания по фотографии подозреваемому Носкову Д.В. Соколова Алексея В. на л.д. 121-125 т. 5.
Таким образом, по данному эпизоду судом были исключены все доказательства, «закрепляющие» показания обвиняемых об участии Алексея Соколова в совершении хищения в г. Богданович. Иных же, объективных, доказательств по данному эпизоду не добыто. Учитывая данное обстоятельство, Свердловский областной суд вправе самостоятельно прекратить производство по данному эпизоду, в связи с недоказанностью вины Алексея Соколова.
3. В соответствии со статьей 380 УПК РФ приговор признается не соответствующим фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой или апелляционной инстанции, если «4) выводы суда, изложенные в приговоре, содержат существенные противоречия, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного или оправданного, на правильность применения уголовного закона или определение меры наказания».
Оправдывая Алексея Соколова по эпизоду кражи сейфа у Ракитянского в г. Екатеринбурге, суд обоснованно сослался на то, что обстоятельства дела по данному эпизоду, установленные Приговором Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга от 21.01.2008 г. иные, чем обстоятельства, указанные в предъявленном Алексею Соколову обвинению.
Однако обоснованно применив правило о преюдиции к данному эпизоду, суд неоправданно отказался применить это правило к иным обстоятельствам рассмотренного им уголовного дела.
Так суд в приговоре указал (стр. 26):
«Суд считает, что в действиях подсудимых Скворцова С.А., Маслова В.А., Беляш Е.Г. квалифицирующий признак совершение грабежа организованной группой нашел свое подтверждение, поскольку приговором Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга от 21.01.2008 г. подсудимые осуждены за совершение более двадцати аналогичных преступлений, совершенных в составе организованной группы в период с 2003 г. по 1.07.2005 г.
Кроме того, в настоящем судебном заседании Маслов В.А., Скворцов С.А., Беляш Е.Г. суду подтвердили, что они длительное время знакомы друг с другом, а также с Соколовым Александром и другими лицами, с которыми в 2004 г. часто собирались в доме 62 по ул. Синяева в г. Екатеринбурге. Как и при совершении других преступлений в указный период времени, в июне 2004 г. они собрались по данному адресу и договорились о совершении вывоза цветного металла с базы в г. Богданович. Все похищенное было привезено на автомашине МАЗ в г. Екатеринбург во двор дома 62 по ул. Синяева, где все указанные лица разгрузили похищенное, которое впоследствии реализовали. При совершении других преступлений похищенное также привозилось на Синяева 62, после чего реализовывалось и полученные средства делили между членами организованной преступной группы.
Указанные обстоятельства свидетельствуют о стабильностью состава, тесной и длительной взаимосвязью между участниками, согласованностью действий, постоянством форм и методов преступной деятельности. Члены организованной преступной группы разрабатывали совместные планы и схемы совершения преступлений, распределяли между собой преступные роли, определяли время и место совершения преступлений. Местом сбора участников организованной преступной группы в дни совершения преступлений, а также местом хранения похищенного имущества служил частный дом № 62 по ул. Синяева в г. Екатеринбург. Группа приобрела устойчивый характер, отношения между ее участниками отличались прочностью и носили криминальную направленность».
Таким образом, в данных выводах суд также использует правило о преюдиции в части установления квалифицирующего признака совершения преступления в составе организованной группы в отношении Скворцова, Маслова и Беляш, на том основании, что в данный период (с 2003 по 1 июля 2005 г.) данные лица совершили более двадцати аналогичных преступлений также в организованной группе, что установлено Приговором Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга от 21.01.2008 г., вступившим в законную силу.
Как установлено этим же Приговором Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга, Соколов Алексей не являлся участником данной организованной группы; не принимал участия в совершаемых ею преступлениях. В этой связи, квалифицирующие признак «совершения преступления в составе организованной группы» в отношении Алексея Соколова по преступлению в г. Богданович был снят прокурором во время судебных прений, т.к. не нашел своего подтверждения; в отношении иных подсудимых, которым предъявлялся данный квалифицирующий признак, он был вменен судом на основе правила о преюдиции. При этом данные подсудимые были согласны с ним и во время рассмотрения уголовного дела в отношении них Верх-Исетским районным судом г. Екатеринбурга, и во время рассмотрения данного уголовного дела, т.к. ими не были обжалованы соответствующие приговоры судов.
Таким образом, то обстоятельство, что Алексей Соколов не являлся участником организованной группы и, в частности, не совершал в данной группе хищение сейфа у Ракитянского было установлено Приговором Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга от 21.01.2008 г. и обоснованно учтено согласно правила о преюдиции в обжалуемом приговоре.
Однако суд, делая такой вывод, почему-то оставляет за Алексеем Соколовым обвинение в совершении хищения в г. Богданович, которое, как справедливо указывает суд, было совершено в рамках преступной деятельности данной организованной группы.
Таким образом, данный вывод суда входит в существенное противоречие со сделанными им в этом же приговоре выводами о том, что преступление в г. Богданович было совершено в рамках деятельности организованной группы, участники которой совершили более двух десятков аналогичных преступлений, в том числе кражу сейфа у Ракитянского - преступления, в совершении которого Алексей Соколов подлежит оправданию за непричастностью, т.к. он не являлся участником данной организованной группы и, в частности, не совершал данной кражи.
В заключение необходимо вновь обратить внимание Судебной коллегии на то обстоятельство, что по существу обвинение Алексея Соколова по вмененных ему в окончательном виде двум преступлениям основывается на непоследовательных, нелогичных, противоречивых и голословных показаниях подсудимых, не предупреждавшихся об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний, за дачу заведомо ложных показаний. Приговор суда не может быть построен лишь на таких доказательствах, однако, приговор суда построен именно на таких доказательствах.
Уголовно-процессуальный Закон использует критерии относимости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств по делу для признания лица виновным в совершении преступления (статья 88 УПК РФ).
Некоторые доказательства уже признаны судом недопустимыми.
Я бы обратился к критериям достоверности и достаточности доказательств.
Достоверное доказательство – это доказательство, не вызывающие сомнений с точки зрения источника его получения.
Доказательства в виде показаний живых лиц, не подкрепленные другими, объективными доказательствами, должны не вызывать сомнений с точки зрения способности таких лиц говорить элементарную правду.
В рассмотренном судом деле была установлена неспособность подсудимых говорить правду; была установлена противоречивость и непоследовательность их показаний. Показания, полученные во время судебного следствия, опровергаются ранее полученными у них показаниями, в которых они постоянно меняют состав участников совершенных ими преступлений; меняют их роли в совершении преступления и иные обстоятельства их совершения. При этом они уповают на внезапно проснувшуюся у них совесть, которая необъяснимым образом «просыпается» одновременно у нескольких людей, большинство из которых состоит в родственно-семейных отношениях. Причем, на удивление, совесть «просыпается» не только в отношении себя, но и в отношении Алексея Соколова.
Подсудимые упирают на то, что у них с Алексеем Соколовым нет личных неприязненных отношений или обиды, все время это подчеркивая. Однако эти их слова опровергаются другими их показаниями и иными доказательствами по делу.
Относительно уголовно-процессуального критерия достаточности доказательств.
При недостаточности доказательств виновности лица суд не может провозгласить обвинительный приговор.
Данный критерий имеет как количественный, так и качественный аспекты. Причем простое количество в данном случае никогда не «перерастает» в качество.
Количество (множественность доказательств) в этом критерии может «перерасти» в качество (достаточность доказательств для признания лица виновным) только в том случае, если каждое доказательство из этого «количества» в отдельности представляет собой самостоятельное «качество», т.е. имеет отдельный, самостоятельный видовой источник и все доказательства в отдельности согласуются между собой (статья 87 УПК РФ).
Как было отмечено еще в науке советского уголовного процесса в 1966 г., достаточность доказательств - это не их сумма, это система, то есть такая упорядоченная и логическая взаимосвязь, которая характеризуется: а) внутренним единством доказательств, б) их логической непротиворечивостью, в) исключением иного объяснения исследуемого события. В связи с этим в процессуальной литературе справедливо отмечается, что одна улика ничего не доказывает: «Лишь совокупность ряда улик, образующих непротиворечивую, взаимодополняющую систему, может служить надежным обоснованием достоверного вывода» (см.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть общая. Коллектив авторов. М., 1966. С. 149).
В этой связи следует сделать вывод о том, что показания подсудимых в отношении другого подсудимого, имеющих объективные основания для его оговора, могут объективно подтверждать виновность этого подсудимого только в том случае, если они полностью согласуются между собой, а также с другими доказательствами, собранными по делу (например, показаниями потерпевших, свидетелей, заключениями экспертов и специалистов, письменными и вещественными доказательствами).
В данном случае показания подсудимых между собой не согласуются, более того, полностью расходятся, а также не согласуются с другими доказательствами, в виду полного отсутствия последних.
На основании изложенного и руководствуясь статьей 373-375 УПК РФ,
ПРОШУ:
Приговор Богдановичского городского суда Свердловской области от 13 мая 2010 г. (судья Васильев В.В.) отменить в части признания Соколова А.В. виновным в совершении кражи и грабежа.
Адвокат
________________Р.Е. Качанов
16 июля 2010 г.
|
